Помню, как в конце 70-х вместе со многими удивлялся категорическому несоответствию личности Н.С.Михалкова его же собственным творениям. Вот «Неоконченная пьеса для механического пианино» и «Пять вечеров». Гениальные картины. А вот их автор в телевизионном интервью — как рот ни откроет, все хрень какая-то из него лезет. И не в том даже дело, что суть высказывания неприемлема, или противоречива, или ошибочна. Одно это вышеупомянутого несоответствия еще не предполагает — большой художник имеет право нести масштабную хрень. А в том дело, что речи, Никитой Сергеевичем произносимые, были типичными речами банального дурака — бессвязными, скучными, временами просто нелепыми.
Помню и тогда же предложенные объяснения этого парадокса: мол, сам-то по себе Никита ничего не стоит. Это, мол, с командой ему повезло, вот команда и старается. В частности, Адабашьян. А Никита, мол, только водку пьет, да «Мотор!» кричит в мегафон.
А все между тем оказалось намного проще, без всякой конспирации. Команда у Михалкова подобралась и в самом деле замечательная — один оператор Лебешев чего стоил, с его прозрачными шляпками и занавесками, с его шмелями, жужжащими на солнечном лугу. Но одно это еще не обеспечило бы успеха «Рабе любви», «Обломову» и «Своему среди чужих…» Главная причина удач заключается в действительном таланте Михалкова. С одним, впрочем, «но». Талант этот — мощный, но очень частный, весьма и весьма небольшого диапазона.
Михалков — замечательный харАктерный актер и харАктерный режиссер, большой мастер гротесковой детали. Редко кто лучше него может выписать эдакий неожиданный, но очень точный крендель, приправить остреньким, солененьким, необычным. Да, одни кренделя и специи обеда еще не составят. Но дайте такому повару по-настоящему хороший материал — и дело, считайте, в шляпе.
Я в жизни не поверю, что Михалков в состоянии понять смысловые тонкости и глубину пьес Чехова и Володина, романа Гончарова, кинодрамы Фридриха Горенштейна. Но ему этого и не требуется — хватает интуитивного проникновения в диалог, в характер, в соль и перец эпизода, в частные моменты. А об общей идее, о связности и смысле заботится уже сам материал, заложенная в нем сила тяготения.
Иными словами, Н.С.Михалков — дурак, гениально чувствующий частный эпизод. Такой вот бином, превосходно объясняющий кажущуюся несочетаемость каши в голове и успеха на экране. Но все это — напомню еще раз — возможно лишь при наличии качественного исходного материала. А когда такого материала нет, получается «Утомленные солнцем — 2».
Это не просто плохой фильм — это очень плохой фильм. Первая по-настоящему оглушительная неудача Михалкова. Я уже привык к тому, что вокруг Никиты висит атмосфера скандальной ругани, относящаяся к общественным и цеховым разборкам, но неправомерно распространяемая и на его кино. Привык и научился различать. Фильм «12» мне, к примеру, скорее понравился — эдакий сборник хороших рассказов, не совсем, впрочем, удачно закругленный в конце. Но сборник — он сборник и есть. Всеобщей обструкции «12» никак не заслуживал, как и «Цирюльник» — не шедевральный, но вполне приемлемый. Наученный опытом этого несогласия, я приступал к просмотру «УС-2» скорее с положительным предубеждением. И довольно быстро понял — это полная катастрофа, провал.
Тут вот что интересно: почти все виденные мною рецензии справедливо упирают на неудачные эпизоды, недостоверные моменты, неточные детали. Упрекают кого? — Никиту, мастера детали, гения эпизода! И это не случайно. В «УС-2» отсутствует связный материал, нет хорошей драматургической основы, глубины персонажей, качественного текста, а в результате и эпизоды расползаются, как тараканы. Для того, чтобы создать нечто из ничего, нужен талант иного класса, иной степени общности, иной глубины понимания — талант Тарковского, гений Германа. А Михалков в принципе не в состоянии сварить суп из топора. Верный своим прежним рецептам, он усердно сыпет и соль, и перец, но в отсутствие сценарной базы это лишь усиливает ощущение фальши. Уверяю вас, была бы такая база, никто не усомнился бы ни в бомбежке дерьмом, ни во флагах на танках. А так… так временами возникает ощущение, что смотришь плохую мыльную оперу — таков уровень диалогов, актерских гримас и режиссерских ужимок.
Рассыпается буквально все; актеры, всегда выкладывающиеся у Никиты по полной, на сей раз играют либо никак, либо просто плохо. Даже он сам! — Никогда еще не приходилось мне видеть столь отвратительной, насквозь фальшивой роли в исполнении Михалкова. Он словно поставил себе цель дать петуха чуть ли не в каждой ноте. И это опять же закономерно: в своих прежних работах Никита плавал в более-менее глубоких водах, успешно скрывавших карликовый рост пловца. В «УС-2» Михалков впервые встал (сел?) в лужу мелкого (а то и вовсе никакого) материала, что немедленно обнаружило его истинную величину.
Только дурак мог полететь с такой «бомбой» на Каннский фестиваль. Как утверждают знатоки-рецензенты, бомбежка дерьмом бессмысленна — рассется, до палубы не долетит. И впрямь не долетело.