Новая книга Михаила Веллера «Еретик» еще толком не прочитана почти никем, но уже вызвала скандал в благородном семействе еврусских (то есть русско-еврейских) интеллигентов. Хватило одной – как видно, наиболее еретической – главы «Еретика», именно с расчетом на скандал напечатанной на ряде книготорговых сайтов.
Глава называется «Евреи как авангард самоуничтожения цивилизации», что уже во многом заявляет и даже исчерпывает ее содержание.
«Речь здесь идет не о 100 % евреев – но 80 %, – дает свою примерную оценку Михаил Иосифович, опасаясь, видимо, возможных обвинений в неправомерных обобщениях. – Основная масса».
«Господа, – пишет он далее. – Я прошу очень серьезно отнестись к этим словам: ЕВРЕИ КАК РАВНОПРАВНЫЙ НАРОД СТРАДАЮТ СОЦИАЛЬНОЙ ШИЗОФРЕНИЕЙ. Это не метафора и не гипербола. Это диагноз».
В этом ключевом (с точки зрения самого Веллера – о чем дополнительно свидетельствует громогласность заглавных букв) абзаце имеются в виду те евреи, которые-де (тут автор берет в помощники известный набор стереотипов о вредоносной социальной активности евреев) и революцию сделали, и либерастию вспeдерастили, и слона в зоопарке замучили. Оставляя пока в стороне дискуссию о фактической правомерности этих утверждений, хочу обратить внимание Михаила Иосифовича и читателей вообще на серьезную методологическую ошибку в его рассуждениях. Эта ошибка свойственна многим ассимилированным евреям, наивно полагающим, что а) все евреи похожи на них и б) что сами они – евреи.
Я и сам был таким лет эдак 35 тому назад. До того, как в школьном дворе мне сообщили, что я «жид» не в смысле «жадина», а в смысле «еврей», я твердо считал себя русским и, играя с друзьями в войну, вместе с ними кричал: «Мы русские!» («гусские», – смеялись они). Да и потом мое еврейство представляло для меня нежеланное, вынужденное состояние гонимой души. Грубо говоря, в моем понимании, то есть в понимании типичного ассимилированного советского еврея, евреем был тот, кто очень хочет быть русским, но ему не позволяют.
Наверно, поэтому для меня стало полной неожиданностью то, с чем я столкнулся, поднявшись в Израиль. Здешние евреи оказались абсолютно непохожими на евреев – внешне, в поведении, в обычаях, но, главное – в вышеописанном ассимиляционном смысле этого термина. На вопрос «кто ты?» они, не задумываясь, отвечали: «йеhуди», что на древнем языке, ассоциирующемся только и исключительно с их народом, означало «еврей». И да – они нисколько – ну даже самую малость – не хотели быть русскими, американцами, французами, арабами, персами и желто-криво-рубиновыми альфа-кентавро-самцами/самками.
А что отвечали (и отвечают) на тот же вопрос ассимилированные делатели революций, взрастители либерастов и мучители слонов? Нет, возможно, где-то в глубине списка и стоит то проклятое слово, но до него высятся горные хребты «главных» самоидентификаций. Я – германский революционер. Я – американская анархистка. Я – русский художник/артист/журналист/инженер/строитель светлого будущего. На посвященной Михаилу Иосифовичу Веллеру странице Википедии (несомненно, пристально отслеживаемой и редактируемой им самим) написано русским по белому: «русский писатель». Слова «еврей» там нет вовсе. Есть образованное от него прилагательное: «родился в еврейской семье» (ну, а в семье, как известно, всякое может уродиться).
Иными словами, ассимилированный еврей, еврей поневоле, всегда находится на пути к желанной полной и окончательной перемене статуса – причем, не только в России, а везде и повсюду. Кому-то может показаться, что такое состояние длится вечно, но это иллюзия. Те, кто были крещены в Испании на рубеже XIV и XV веков, со временем, века через три, превратились-таки в испанцев. Да, несколько тысяч марранов сгорели на кострах инквизиции, несколько десятков тысяч бежали, но обращены-то были две-три сотни тысяч, размножившиеся к началу инквизиции до миллиона… Процесс ассимиляции конечен, хотя и небыстр. Евреи России тоже были на пути к полному растворению в окружающей среде – это и произошло бы, если бы Советский Союз не издох раньше, чем завершились медленные ассимиляционные процессы.
К чему я веду? К тому, что Веллер называет евреями только и исключительно тех, кем является он сам, – то есть ассимилированных выходцев (очень точное слово) из еврейства, которые сами себя евреями не считают. И при этом абсолютно игнорирует две другие большущие группы: группу приверженцев Традиции и группу приверженцев Сионизма. Понятно, что он имеет очень смутное понятие о тех и о других, но незнание, что называется, не освобождает. Веллер пишет «евреи», но имеет в виду не евреев, а Ассимиляцию. Как хотите, но это ошибка размером в книгу – или, по крайней мере, в главу. Вот уж действительно (пользуясь его же словами) «учебник логики трещит и самовоспламеняется»…
«Я представляю себя двадцатилетним в 1918 году, – пишет Михаил Иосифович. – На чью сторону я бы встал, кем быть стремился? …В ЧК бы я пошел! Черную кожанку и маузер в деревянной кобуре захотел! И чтоб своей рукой наводить счастье и справедливость согласно товарищам Марксу и Ленину, и чтоб ни одна контрреволюционная сволочь пикнуть не смела! Да почему?! Да на хрена ж?! А потому что в кайф».
Написано эмоционально, но действительности не соответствует. Любое серьезное исследование российского еврейства довоенного периода демонстрирует ничтожное меньшинство открестившихся от своего еврейства социалистов (Ассимиляция). В океане местечек черты оседлости (Традиция) растущей популярностью пользовалось совсем другое – а именно, Сионизм, сионисты: учредители светских школ, учителя иврита, ивритские и идишские писатели, активисты сионистских кружков и спортобществ «Маккаби», издатели, набирающие силу общественные и благотворительные организации.
Другое дело, что геноцид, учиненный Российской армией в прифронтовой полосе в 1914-1916 гг., а затем и жесточайшие погромы Гражданской войны буквально толкнули российское еврейство в объятия большевиков. Красные не просто громили меньше (по причине сдерживающего присутствия евреев-комиссаров) – красные брали к себе, в отличие от деникинцев, петлюровцев и бандитов. Уход в Красную армию был не добровольным, но вынужденным – только так и можно было молодому еврею уцелеть в то чудовищное время. Так что условный Мойша Веллер 18-го года обзаводился кожаной тужуркой отнюдь не «потому что в кайф». В кайф было бы просто жить согласно предыдущему преобладающему еврейскому выбору между Традицией и Сионизмом. Но большевики, запретившие декретами 1919 года изучение иврита, а затем растоптавшие древнюю систему народного образования в местечках, закрывшие синагоги и бросившие сионистов в подвалы ЧК, попросту уничтожили возможность такого выбора.
Российское еврейство было НАСИЛЬСТВЕННО крещено в большевизм. И когда заходит речь о «преимуществах», полученных евреями вследствие этого насильственного крещения, опять же имеются в виду лишь евреи Ассимиляции, а изнасилованное еврейство Традиции и Сионизма молчаливо полагается несуществующим. То есть совершается ровно та же методологическая ошибка, которой грешит в обсуждаемой главе Михаил Веллер: «евреями» называются те, кто не желал быть евреями, а тех, кто, напротив, желал, попросту не хотят замечать.
И в заключение – о еще одной ноте, гулко звучащей в других текстах и выступлениях М.И. Веллера (в этой главе она лишь подразумевается). Я имею в виду требование «покаяния» за «злодеяния, совершенные евреями» как против несчастных деникинцев и казаков, так и против человечества в целом. За что же евреям каяться, Михаил Иосифович?
Давайте даже оставим в стороне тему элементарной человеческой мести за зверства, учиняемые двуногими зверьми с идентификатором «казаки» всякий раз, когда перед ними оказывается еврей или еврейка в сочетании с предполагаемой безнаказанностью за убийство и изнасилование. Давайте зададимся тем же вопросом, что и выше: почему евреи, то есть те, кто ХОТЯТ быть евреями, должны нести ответственность за поступки своих дезертиров, то есть тех, кто НЕ ХОЧЕТ, а, напротив, считают себя солдатами армии «внешнего народа», который, в свою очередь, видит в них всего лишь легионеров, наемников для своих диких проектов?
Мне, еврею, не в чем каяться перед русскими; зато им, опять же напротив, есть много в чем повиниться передо мной. Здесь хмельниччина и колиивщина, кантонисты и черта оседлости, бесправие и поношения, погромы и геноцид, зверства Гражданской и крещение в большевизм, уничтожение ивритской культуры и деятельное участие в Холокосте, расстрел еврейских писателей и Дело врачей… Список их преступлений велик и неисчерпаем, как моря пролитой ими еврейской крови. У евреев долгая и сильная память, тренированная тысячелетиями; в отличие от христианских священников, она не отпускает грехи и не торгует индульгенциями.
А что касается «евреев как авангарда самоуничтожения цивилизации», то я рекомендую уважаемому писателю-философу М.И. Веллеру для начала разобраться со смыслом первого из этих пяти слов. Значение остальных четырех он знает превосходно, теперь дело за малым.
II
Выше говорилось о методологической ошибке Михаила Веллера, рассуждающего о евреях вообще, но при этом имеющего в виду лишь мало представительную выборку знакомых ему ассимилированных ашкеназийских евреев (полностью игнорируя традиционные, сефардские и общесионистские группы, которые в сумме составляют сейчас абсолютное большинство народа – как численно, так и по критерию самоидентификации). Теперь, когда с этим более-менее ясно, можно перейти к разбору главного утверждения «еврейской главы» книги «Еретик» – о том, что еврейство, якобы, пребывает в мировом авангарде левых движений. Это мнение Веллера основано всего лишь на заметном присутствии ассимилированных ашкеназийских евреев в руководстве леваков. Да, это так. И что? Чисто методологически такой критерий мало о чем говорит.
К примеру, никому не придет в голову назвать футбольный клуб «Барселона» аргентинской командой на том основании, что тон в ней задают уроженцы Аргентины. Какие бы там легионеры там ни играли, «Барселона» всегда была и остается каталонским проектом – даже если на поле нет ни одного каталонца. И напротив, допустим, что Американская бейсбольная лига волевым решением создает в Каталонии (где бейсбола нет в принципе) клуб «Барселонские биты», участвующий во всемирном чемпионате наряду с клубами из Америки. Понятно, что это будет чужой американский проект – вне зависимости от того, сколько зрителей приходят на игры и сколько каталонских игроков принято в состав. Потому что истинная суть явления кроется в его истоках, его корнях, его генезисе.
Тот же принцип соблюдается и при оценке сути левых движений. Убедительным доводом сторонников «еврейского следа» было бы продемонстрировать картину, из которой бы следовало, что корни этих развесистых баобабов – принципиально еврейские, что именно евреи были их инициаторами (как создатели гипотетических «Барселонских бит»), а не просто легионерами (как аргентинские лидеры футбольной «Барселоны»). Но в том-то и дело, что таких доводов нет. Реальная картина свидетельствует о другом.
Левые движения стали порождением европейского Просвещения и следовавшей из него уверенности, что Разум всесилен и потому способен не просто 1) верно проанализировать законы развития общества, но и 2) создать на базе такого анализа умозрительную модель Царства Справедливости и Светлого Будущего, а также 3) привести реальное общество к воплощению этой модели на практике.
Легко видеть, что среди идейных столпов Просвещения (Вольтер, Дидро, Гольбах, Юм, Руссо, Джефферсон) евреев не наблюдалось вовсе. Да и первая практическая попытка превратить Убогое Настоящее в Светлое Будущее (Великая французская революция) тоже – подумать только! – обошлась без нас. Мы присоединились к этому движению существенно позже, когда Просвещение уже оформилось и набрало силу. Но и тогда еврейская Хаскала поначалу пыталась сохранить особую еврейскую идентичность – примерно так же, как Бунд, вливаясь в РКП(б), хотел остаться автономной Евсекцией. И точно так же, как в случае Бунда, эти потуги были обречены на неудачу (к середине XIX века 52 из 56 прямых потомков «отца Хаскалы» Моше Мозеса Мендельсона были не просто полностью ассимилированы, но еще и крещены, то есть вообще не считали себя евреями).
Впрочем, мы уже выражали сомнения в правомерности оценки общественного движения по национальности его лидеров. Давайте тогда перейдем к сути и сравним характеристические особенности традиционного еврейства с характеристическими особенностями левых движений. Если окажется, что они совпадают – пусть не во всем, но хотя бы в главном – тогда действительно придется, скрепя сердце, признать правоту Михаила Веллера и прочих авторов, так или иначе обвиняющих евреев в преступлениях левых идеологий.
Начнем с принципа универсальности, столь свойственного левым идеологиям. Они вообще обожают это слово: универсальны и левые моральные ценности, и левые общественные концепции, и левая социальная справедливость. И то, и другое, и третье равно обязательны не только для всей планеты Земля, но и в беспредельных пределах всея Вселенной (отсюда – Universe – и происхождение термина). В отличие от этой впечатляющей глобальности, иудаизм характеризуется намеренной замкнутостью; евреям в принципе чуждо миссионерство – напротив, принято долго отговаривать желающего пройти гиюр. Собственно говоря, протохристианские секты и разошлись с породившим их иудаизмом прежде всего потому, что раввинов категорически не устраивала именно универсальность нового культа, следствием коей неизбежно становились профанация и упрощение.
Теперь рассмотрим революционность, то есть склонность решать общественные проблемы путем резких скачкообразных перемен – революций. Тут нет сомнений вовсе: традиционные евреи в абсолютном своем большинстве всегда и везде выказывали подчеркнутую лояльность действующей власти и уж тем более не помышляли о ее свержении. Более того: невзирая на наличие чрезвычайно развитого собственного законодательства, еврейские общины с древних времен следовали принципу «дина демалкута дина», заведомо отдающему предпочтение местному государственному закону.
Вы скажете: а как же евреи-террористы – от сикариев до эсеров? Да, у традиционного еврейства, как и у всякого большого течения, существовали, существуют и будут существовать противотоки, прибрежные заводи, омуты и завихрения. Но суть главного течения определяется все же не ими, а общим направлением русла. И это общее направление, этот протянувшийся сквозь два тысячелетия стрежень никогда не характеризовался склонностью к революционным переменам.
Одной из главных святынь левых идеологий является принцип равенства. На первый взгляд, он соответствует еврейскому взгляду на вещи, утверждающему единственность и уникальность каждого родившегося человека – в точности такую же, какая была у сотворенного в единственном числе Адама. Из этой единственности следует не только высшая ценность всякой человеческой жизни, но и изначальное равенство людей перед законом. В то же время, это изначальное равенство не имеет ничего общего с прокрустовым ложем законов социалистического Сдома, которые насильственно укорачивают длинное и принижают высокое во имя уравнительных целей т.н. социальной справедливости.
Ну, а о декларируемом левыми принципе надмирного господства человеческого Разума, лежащем в основе утверждения о самой возможности построения Светлого Будущего, и говорить нечего. Он в корне противоречит еврейской концепции Единого Создателя, направляющего мир сообразно Своему непознаваемому промыслу.
Подведем итог. Левые социалистические течения не только имеют мало общего с традиционным еврейским мировоззрением, но и прямо противоречат ему в своих основополагающих принципах. Как же тогда можно говорить об особой подверженности еврейского здоровья левой заразе?
Логичней предположить совсем иное: именно принципиальная несовместимость еврейства с левыми идеологиями толкает в объятия леваков тех, кто покидает традиционную еврейскую среду. Нанимаясь в легионеры к коммунистам, анархистам, социалистам, такие «бывшие» как бы дополнительно подчеркивают свою инаковость по отношению к чересчур консервативным еврейским корням. Для них это попросту наилучший способ сказать: «Я уже не с ними, я другой, я ваш до мозга костей». Но даже когда этим легионерам удается стать лучшими бомбардирами других, чуждых еврейству команд, последние не становятся от этого еврейскими.
Повторю: порожденные европейским христианским Просвещением левые идеологии не имеют НИКАКОЙ глубинной связи с еврейством – сколько бы бывших традиционных, ныне ассимилированных евреев ни маршировали в их первых рядах. В точности, как и футбольные наемники, они чрезвычайно удобны своим нанимателям. Пока команда побеждает, победы объясняются исторической адекватностью Проекта (учение …изма всесильно, потому что оно верно); зато в случае неудач всегда можно свалить вину на недостаточно лояльных легионеров (чужаки, шпионы, космополиты, врачи-отравители).
Возвращаясь к «скандальной» книге Михаила Веллера, хотелось бы надеяться, что другие ее главы, посвященные, как обещано в аннотациях, «судьбам России» и прочим животрепещущим, но мало интересующим меня вопросам, выглядят более серьезно – хотя бы потому, что автор явно знаком с ними лучше, чем с еврейской тематикой. Другой вывод: сейчас, с завершением эпохи еврейского присутствия в России следует ожидать и оживления соответствующего общественно-исторического дискурса – еще одним свидетельством чему и стала книга Веллера. И нам ни в коем случае нельзя оставаться в стороне от этого обсуждения, в особенности – от попыток внедрения фальшивых и лживых нарративов прошлого. Потому что история – это прежде всего нарратив.