Генсек антиизраильской конторы «Шалом ахшав» Ярив Оппенгеймер в преддверии 9 Ава решил пожаловаться на судьбу, объявив себя жертвой синъат хейнам – напрасной ненависти, которая, как утверждают мудрецы, стала одной из причин разрушения Второго Храма.
«Легко взять известную общественную фигуру и, оклеветав, представить ее врагом государства, что очень далеко от реальности. Я верю и знаю, что так поступают и в отношении меня, – сетует Оппенгеймер со страницы сайта NRG. – Те, кто шлет мне ругательства и угрозы в фейсбуке, твиттере, а иногда даже на улице, совсем не знают человека, которому они угрожают, и движимы поверхностной слепой ненавистью. Возможно, в иных обстоятельствах мы бы вместе сражались в ЦАХАЛе, помогали нуждающимся или болели бы за израильскую спортивную команду, но ненависть и подстрекательство уничтожают эти возможности, создавая ложную видимость противостояния тех, кто хочет стране добра тем, кто якобы хочет ей зла».
Неплохо, правда? Это как если бы враг, находящийся по ту сторону стены осажденного Храма, бок о бок с римскими легионерами, баллистами и таранами, напоминал осажденным, что вообще-то он неплохой чувак, душа-человек, с которым классно пропустить стаканчик-другой и посидеть на трибуне амфитеатра. Напоминал в перерыве, а может, и одновременно с очередным выстрелом катапульты, посылающей пылающие огнем ядра на головы защитников иудейской святыни.
Нет-нет, я далек от того, чтобы сравнивать г-на Оппенгеймера с разрушившим Храм римским полководцем (да сотрется имя злодея). На мой вкус, эта «известная общественная фигура» не тянет даже на самого занюханного рядового легионера – максимум на шлюху в римском обозе. Как ни печально это сознавать, но ублажавшие римлян представители древнейших профессий были соплеменницами и соплеменниками осажденных: не тащили же римляне своих шлюх из дома. Вот и г-н Оппенгеймер – соплеменник того же калибра. Правда, в отличие от тогдашних обозных проституток и журналистов (таких как, скажем, Йосеф бен-Матитьягу ака Иосиф Флавий), которые прекрасно представляли свое печальное будущее, попади они в руки тех, кого предали, шалом-ахшавный генсек искренне недоумевает, за что его так не любят.
«Каждый раз, слыша ругань в свой адрес, я пытаюсь влезть в голову обругавшего и понять, какая там клевета, какая дезинформация», – продолжает генсек.
Ах, г-н Оппенгеймер, ну зачем прямо уж так лезть ко мне в голову? Я вам и без того все расскажу, как на духу. Я очень вас не люблю, г-н Оппенгеймер. Я не люблю вас нелюбовью брата, и может быть, еще сильней. Проще говоря, ненавижу. Но эту ненависть трудно назвать напрасной. Напрасной ненавистью именуется то, что делает Глава правительства, посылающий бульдозеры разрушать дома, где живут те, кто усадил его в кресло премьера с ровно противоположными целями. Напрасная ненависть – это отказ раввината похоронить погибшего солдата ЦАХАЛа на армейском кладбище из-за сомнений в его еврействе. Напрасная ненависть – это внутрипартийные склоки и личная вражда, мешающая общему делу.
Проще говоря, напрасной называется ненависть к тем, кто находится ВМЕСТЕ со мной по ЭТУ сторону стены – но вы-то пребываете ТАМ, в римском обозе. Вас сам Б-г велел ненавидеть – и отнюдь не напрасно, а очень даже за что. Хотите конкретно? Пожалуйста!
Я ненавижу вас за гибель тысяч моих соотечественников, которых вы помогали убивать. За кровавые «соглашения Осло», которые вы помогали проталкивать. За слезы семей, изгнанных из своих домов по вашим доносам. За депортацию Гуш Катифа, за которой вы наблюдали, роняя слюни садистского наслаждения. Да, не вы были снайпером, издали, метким выстрелом, попавшим в голову девятимесячной Шалхевет Паз. Не вы лично добивали тридцатичетырехлетнюю Тали Хатуэль (на восьмом месяце беременности) и ее девочек – Илу (11 лет), Адар (9 лет), Рони (7 лет) и Мейрав (2 года) – на сей раз в упор, с метра, из автомата Калашникова.
Не вы выволакивали людей из-за семейных обеденных столов, не вы отдавали приказы. Вы «всего лишь» работали в обозе – работали не ружьем и взрывчаткой, а языком, ногами, грудью, тазом… – или чем там еще работаете вы и ваши добросовестные коллеги. Но обоз ведь – тоже часть армии, а потому несет равную ответственность за все преступления, этой армией совершенные. Вот и получается, что вы с ног до головы измазаны еврейской кровью, г-н Оппенгеймер, а потому полной мерой заслужили и отвращение, и презрение, и ненависть – со стороны евреев, само собой. Со стороны тех, на кого вы работаете, ненависть заменяется грантами и подарками (впрочем, отвращение и презрение остаются – ибо ваша работа не предполагает иного отношения – даже когда речь идет о клиентах).
«Перестаньте меня ненавидеть!» – взывает заголовок заметки Ярива Оппенгеймера.
Похоже, достало-таки и его. Немудрено: человеку трудно ощущать себя мерзавцем, даже если сотня коллег по борделю дружно именуют его светочем добра и гуманизма. И это значит, что таки надо ненавидеть – ненавидеть сильнее, обдуманней, точнее. Ненавидеть спокойной, холодной, расчетливой ненавистью. Не угрожать, не замахиваться, избегать любой формы физического насилия: ведь мученичество – единственное духовное прибежище подлеца. Подлецов следует избивать презрением, отвращением, отказом от нормального человеческого общения. Именно такую ненависть я и хочу восславить сегодня, в день Девятого ава – святую ненависть защитников Храма к его разрушителям.
Бейт-Арье,
июль 2015