Том Сойер проснулся от кошмара и поспешил в ванную. Тщетно стараясь унять сильно бьющееся сердце, он долго медлил, прежде чем осмелился поднять глаза, и, наконец, почти заставил себя взглянуть в зеркало. Фу-у-у… – на душе сразу полегчало: на Тома смотрело знакомое угольно-черное лицо с широкими ноздрями и сильно оттопыренными губами. «Слава Богу!» – чуть было не подумал он, но вовремя спохватился: не так давно по всем домам установили устройства чтения мыслей.

– Слава Соросу! – воскликнул Том и на всякий случай повторил это еще дважды. – Слава Соросу! Слава Соросу! Надо же такому присниться! Во сне я был белым супрематистом! Тьфу-тьфу, чур меня!

– Что ты там кричишь, мальчик? – пропела снизу толстая афроамериканка с красивым именем Поцнабанане Н’Головопопа, воспитывавшая Тома, после того как тетю Полли поместили в исправительное заведение, за то что ее пра-пра-правнучатый троюродный шурин был дальним родственником белого плантатора. – Спускайся завтракать! Я приготовила вкусные бобовые котлетки!

Том радостно съехал вниз по перилам: Поцнабанане прекрасно готовила бобовые котлетки благодаря трем университетским дипломам Гарварда, Йеля и Беркли, которые она получила без вступительных, промежуточных и выпускных экзаменов, но зато за стипендию. Запив котлетки соевым молоком, Том выкатился на улицу.

Из дома напротив доносились крики. «Опять эти семейные разборки…» – философски подумал Том Сойер. Соседскую счастливую супружескую пару составляли афроамериканка Белоснежка и афроазиатка Золушка, которые, как всегда, спорили, кто из них должен вытащить из себя яйцеклетку, чтобы приготовить омлет. Они еще не полностью перешли на веганское питание, но уже отказались от эксплуатации и геноцида птичек и коровок.

Сокрушенно покачав головой, Том двинулся к реке, где обитал его тайный друг и половой партнер – полуграмотный, но сексапильный реднек Гекельберри Финн. Обычно Гекельберри прятался в камышах, чтобы не мозолить приличным людям глаза своей уродливо белой физиономией. Зато у Тома при взгляде на то, что располагалось метром ниже этой физиономии, возникало жгучее желание переменить пол. Собственно, он уже встал на очередь в медицинском центре транс-сексации, куда теперь приходилось записываться за полтора года вперед из-за огромного спроса. Из-за острой нехватки таких центров по всему миру спешно переоборудовались никому не нужные родильные отделения.

Ах, если бы и Гекельберри мог с той же легкостью переменить отвратительный цвет своей кожи на нечто более приемлемое… «Ничего-ничего, – думал добрый мальчик Том, бодро крутя колеса инвалидного кресла. – Вот вернется Индеец Джо, и мы вдвоем сделаем из Гека нормального черного человека. Красить нельзя – это расизм, но можно бить, пока не почернеет. Индеец Джо говорит, что это безотказный метод».

К сожалению, Индеец месяц назад уехал в Европу на завоевание континента и не собирался возвращаться, пока не завершит спаивание, обман и истребление потомков белых колонизаторов в отместку за их аналогичные преступления в Америке, Азии, Африке, Австралии и Антарктиде. Том Сойер уже подъезжал к реке, когда на тропинку прямо перед ним выскочила трехлапая черная крольчиха-лесбиянка, прежде бывшая четырехлапым Белым Кроликом.

– Отойди, я спешу! – крикнул Том.

– MeТoo! – парировала Черная Крольчиха (некогда: «Белый Кролик») и неторопливо вошла (некогда: «юркнула») в широкую гостеприимную вагину, некогда именовавшуюся «норой».

Бейт-Арье,
ноябрь 2020