Чтобы лучше понять, что происходит сейчас в Израиле с попыткой проведения судебной реформы, представьте следующую ситуацию. Есть общественная группа, которая посредством определенной политической партии бесконтрольно правит в стране с первых дней провозглашения государства, и это продолжается в течение трех десятилетий. Результатом такого положения дел неминуемо будет образование привилегированного слоя, группирующегося вокруг этой партии-государства. Подобный наследственный слой именуется иногда элитой, что не совсем верно, ибо одно из значений слова «элита» подразумевает высшее качество, коим упомянутый слой вовсе не обязательно обладает. Поэтому мы будем пользоваться более точным словообразованием, которое и звучит в сегодняшнем внутриизраильском дискурсе: «привилеги».
За годы владычества привилеги оккупируют ключевые позиции во всех сферах общественной жизни. Из них набирается верхний уровень чиновничества, прокуратура, суды, деканы и профессора университетов, генералитет, журналистика, получатели литературных и кинематографических грантов и премий, дипломатический корпус, руководство профсоюзами, боссы банковской системы, бонзы культурной жизни, обладатели преимущественного экранного и эфирного времени, ведущая адвокатура, высшие чины полиции и структур внутренней безопасности и внешней разведки. Привилеги захватывают буквально всё и рассматривают это право как наследственное, плавно переходящее к их детям и внукам.
Это не значит, что в круг привилегов не допускается вовсе никто чужой. Время от времени туда не мытьем так катаньем проникает тот или иной посторонний человечишка, которого, пусть и со скрипом, признают «своим» – конечно, при условии, что он дает присягу на верность. Но таких случаев действительно раз-два и обчелся, и их следует считать исключениями, подтверждающими правило. Остальные рано или поздно упираются в «стеклянный потолок», за который пускают только избранных.
А потом происходит непредвиденное. Другие общественные группы, которых не может устраивать подобное положение вещей, организуются, заключают политический союз и побеждают на демократических выборах. И не просто побеждают однократно: демографическая ситуация в стране такова, что привилегам, скорее всего, придется надолго распрощаться с надеждой вернуться к власти демократическим путем.
Обычно в таких случаях происходит процесс передачи полномочий новоизбранной администрации. К примеру, в Вашингтоне сменяется население целых кварталов. Но в очень молодой стране подобных примеров еще не было, так что процедура не определена. Привилеги правили с самого начала, а их сменщики не правили никогда, и им еще только предстоит понять, что и как нужно делать. И пока они менжуются, прикидывая, с какого конца ухватиться за кормило, приунывшие было привилеги мало-помалу приходят в себя и принимаются выстраивать стены и бастионы для сохранения своего «кровно-нажитого».
Как уже сказано, они не питают надежд выиграть демократические выборы. Значит, нужно сделать так, чтобы результат этих выборов никак не влиял или минимально влиял на реальное положение дел. Победивший союз национально-традиционных сил, включающий правых либералов, сефардов, ультраортодоксов и религиозных сионистов обычно именуют «Вторым Израилем» – в отличие от Первого Израиля, Израиля привилегов. Давайте для простоты назовем людей из этого «Израиля номер два»… ну, скажем, «номердвастами». Номердвасты против привилегов – именно такова суть конфликта, который существует здесь десятки лет, но в острой форме выплеснулся наружу именно в последние полгода.
Важно отметить, что речь не идет о традиционном столкновении по линии «левые против консерваторов», хотя прогрессисты и являются естественными союзниками привилегов. Но главный конфликт тут не имеет прямого отношения к идеологии. Проблема не в однополых браках, общественном транспорте по субботам, «мирном процессе» с арабами и запрете есть булки в Песах. Сражение разворачивается вокруг куда более конкретной и важной вещи, а именно, о праве привилегов и дальше сидеть на яремной вене страны. Они защищают не демократию и прогресс – что бы ни значилось на их транспарантах. Они защищают свою личную шкуру, безбедную старость для себя и теплые местечки для своих деток.
Систему, выстроенную привилегами для нейтрализации результатов демократических выборов в Израиле, можно уподобить треугольнику. Два угла, лежащие в его основании, именуются «общественные комиссии» (ОК) и «юридические советники» (ЮС).
Комиссии регулируют практически все стороны общественной жизни. Нужно назначить чиновника на ответственный пост? Есть комиссия по назначениям. Кто-то хочет получить лицензию на вещание? Есть комиссия, раздающая лицензии. Госпремия Израиля? Есть комиссия по премиям. Гранты на кинопроизводство? Комиссия по кинематографии. Школьные программы? Комиссия по народному образованию. Открытие нового университета? Комиссия по высшему образованию. Поиски нефти? Комиссия по природным ресурсам. И так далее, и тому подобное. Ну а теперь угадайте с одного раза, кто населяет эти комиссии. Правильно, привилеги. И они же подбирают туда новых членов взамен выбывших. Подбирают откуда? Правильно – из числа своих же.
Одна из важнейших комиссий ведает назначением так называемых «юридических советников». Они придаются любому министерству, любой мэрии, любому учреждению, любой значительной компании, кнессету, правительству. При этом ЮС не советует, а диктует – его рекомендация имеет обязательный характер. Если правительство решает уволить чиновника, а ЮС запрещает – чиновник остается на посту. Если министр издает распоряжение, а ЮС не согласен – министр подчиняется. В итоге исполнительная власть находится в руках ЮС. Уволить его невозможно. Споры с ним бесполезны.
Вы спросите, почему? Мало ли что какой-то хмырь навязывает министру? Министр ведь на то министр, чтобы управлять. О! Вот тут-то и вступает в дело третья, верхняя вершина треугольника – Верховный Суд (ВС). Допустим, министр образования, ведающий госпремиями, отказывается подписать решение ОК на том основании, что выбранный ею лауреат ведет откровенную антиизраильскую пропаганду. Тут же подается апелляция в ВС – и тот заставляет министра не только согласиться с ОК, но и своими руками вручить диплом торжествующему лауреату. Или, допустим, министр решает перевести провалившегося начальника окружной полиции на другую должность. «Не-а!» – говорит ему ЮС, и министр вынужден подчиниться. Почему? Потому, что если он откажется, последует немедленная апелляция в ВС с заранее известным результатом.
О ВС стоит поговорить отдельно. В Израиле его статус никак не определен законодательно. Поэтому ВС полагает, что ему подсудно всё. К примеру, экономические соглашения правительства с газовой компанией по разработке шельфа. Или – годность того или иного перца в министры. Или вообще вопрос всех и всяческих назначений. Или – законность 20-летнего существования того или иного дома в Самарии (и это без предварительного слушания в суде низшей инстанции и без предъявления документов). Или – законность того или иного закона кнессета. Или – справедливость присуждения премии. Или – выделение/не выделение финансирования тому или иному театру. Это всё – не фантазии, перечислены реальные дела и реальные апелляции. Понятно, что апелляции ложатся на стол ВС только в тех случаях, когда нужно вынудить исполнительную или законодательную власть подчиниться тому или иному решению двух низших вершин треугольника, то есть ОК или ЮС.
Иными словами, в Израиле существует параллельная система власти, которая полностью подменяет собой демократически избранный парламент и назначенное им правительство. Система, составленная из тех же старых добрых привилегов, которая решает вообще всё. Которая ревностно охраняет саму себя от любых посягательств на любую из вершин треугольника. Она и выводит сегодня на улицы десятки тысяч привилегов, которые снова почувствовали тревогу за свою драгоценную шкуру. И им, конечно, обеспечена горячая поддержка тысяч других привилегов на высших чиновных постах, в ангажированных СМИ, в академии, банках и директоратах крупных компаний – всюду, где они засели, как им кажется, навсегда.
В отчаянной борьбе этого олигархического спрута за право и дальше жировать на шее страны нет ничего общего с заботой о демократии. Ничего общего.
Бейт-Арье,
апрель 2023