Давайте вернемся к списку «Выдающихся украинцев всех времен». Как уже отмечено, не просто первое, а наипервейшее место там занял великий украинский поэт Т.Г. Шевченко (64%, у идущего следом Зеленского – чуть меньше 30%). Поэма «Гайдамаки» (1841) — признана его самым большим литературным достижением – примерно, как «Евгений Онегин» в случае Пушкина. И, конечно, особенное значение эта поэма, справедливо названная символом украинского национально-освободительного движения, обретает сегодня – в разгар войны за независимость Украины с соседним колониальным агрессором. Давайте познакомимся с ней поближе. Это интересно.

В центре повествования – личная судьба батрака Яремы Галайды на фоне восстания гайдамаков (1768). Ярема, как и прочие несчастные, стонущие под чужеземным ярмом (отсюда и имя героя) украинцы, страдает сразу от двух угнетателей: ляхов и жudoв. Именно эти ужасные страдания и стремится с самого начала продемонстрировать поэт, дабы впоследствии, при описании Яреминой мести, не возникало вопросов относительно ее справедливости.

Итак, каковы причины для мести ляхам? Они представлены в поэме грубыми и жестокими грабителями и мародерами, причем их самой первой и беззащитной жертвой становится не Ярема, а… жид. Шевченко со смаком и в довольно юмористическом ключе описывает издевательство «конфедератов» над жudом. Его избивают нагайками, заставляют креститься, требуют заплатить за сохранение жизни и вообще изгаляются как могут. А что жud? Его жалкая ничтожная фигура не вызывает никакого сочувствия ни у автора, ни у читателя. Напротив, он заслуживает только презрения:

Жид пред паном Фёдором
Выступает ходором,
И задком,
И передком
Перед паном Фёдорком!

(здесь и далее – перевод с украинского Н.В. Гербеля)

Но главная мерзость жидa – его врожденная иудина сущность: избиваемый нагайками, он рассказывает ляхам об Оксане, дочери Вильшанского ктитора (церковного старосты). В эту красавицу влюблен Ярема, и ее похищение проклятыми ляхами становится для него главной, невосполнимой потерей. Ктитора, кстати, мучители-ляхи тоже пытают, и эта сцена уже далека от юмористического описания жидовских псевдостраданий. Напротив, благородный украинец, в отличие от подлого жида, ведет себя в лучших традициях православных мучеников, за что и погибает.

Ему назад скрутили руки,
Свалили наземь: как скала,
Молчит, ни слова. «Мало муки!
Смолы достаньте! Где смола?
Вишь и слезинки не уронит!
А ну, побрызгайте смолой!
Что, скажешь, шельма? И не стонет!
Упёрся, бестья! Ну, постой!»

Помимо презренного поведения и склонности к иудину греху предательства, у жида в наличии имеются, само собой, «кучи золота»:

У постели жид сгребает
Кучи золотыя,
А в постеле… Ох, как душно!
Руки молодыя…
….

Только шепчет. Как денница,
Хороша еврейка!
То — отец, а это — дочка:
Вражая семейка!

Почему же семейка «вражая»? А вот почему: Ярема служит у «вражей семейки» батраком и от него – подумать только! – требуют работать! Работать! Это ли не издевательство? Вот как Тарас Шевченко описывает эти ужасающие сцены:

«Ярема, эй! Нет проку в хаме!
Напой коров и лошадей,
Сходи на верх за башмаками,
Да принеси воды скорей.
Чего не выметена хата?
Дай корму курам и гусям,
Сходи на погреб. Что телята?
Да поворачивайся, хам!
Нет, погоди: беги в Вильшану:
Хозяйке надо…» И с тоской
Бредёт Ярема бедный мой.
Так рано утром жид поганый
Беднягой сирым помыкал.

Что и говорить, потрясает. Слыханное ли дело: от батрака требуют напоить коров, подмести хату и сходить в погреб! Ну, жид, погоди! Отольются тебе справедливые Яремины слезы… На этом список оснований для мести жидам исчерпывается. Впрочем, с точки зрения великого украинского поэта, вполне достаточно и этого. Напомню еще раз: 1) помыкание батраком, 2) «золотые кучи у постели», 3) выбитые конфедератскими нагайками сведения о наличии красивой дочки у ктитора соседнего местечка. За это Ярема, Шевченко и его лирический герой без каких-либо колебаний зачисляют всех без исключения жидов в один ряд с грабителями и убийцами ляхами. Смерти, с их точки зрения, справедливо подлежат и те, и другие:

Жиды и ляхи, не жалея,
Мешали с кровию вино,
Кляли Украйну, распинали,
Кляли, что нечего уж взять;
А гайдамаки молча ждали,
Пока поганцы лягут спать.
Но вот и ляхи задремали,
Чтоб никогда уже не встать.
Спят мирно ляхи, а иуда,
Сгребая медные гроши,
Впотьмах считает барыши,
Чтоб не смутить простого люда.
Но вот и те покой нашли:
Убрали деньги и легли.

Но тут, само собой, наступает справедливая расплата:

Солнце село. Над Лисянкой
Тучи заходили:
Это Гонта с побратимом
Трубки закурили.
Страшно, страшно закурили:
В аде не умеют’
Так курить. Болотный Тыкич
Кровью багровеет
И шляхетской, и жидовской,
А над ним пылают
И хоромы, и избушки:
Доля, знать, карает
Как богатых, так и бедных;
А среди базара
Железняк с удалым Гонтой
Вопят: «ляхам кара!
Кара ляхам! Тешьтесь, детки!»

И они карают.
Стон и вопль: те горько плачут.
Эти — проклинают;
Этот вопит, тот молитву
Богу возсылает,
А иной над трупом брата
Душу открывает.
Не щадят, как мор, лихие
Ни годов, ни роду:
Кровь полячки и жидовки
Рядом льется в воду.
Ни калеки, ни младенца,
Ни слепца больного
Не осталось — не избегли
Часа рокового.
Всё погибло — не осталось
Ни души единой
Ни шляхетской, ни жидовской.
Чтоб почтить кручиной.
Вот уж тучи досягает
Зарево пожара
Галайда же знай рыкает:
«Кара ляхам. кара!»
И, беснуясь, мёртвых режет,
Жжёт что ни попало.
«Дайте мне жида иль ляха!
Мало этих, мало!
Дайте ляха! дайте крови!—
Кровь его погана.
Море крови! Мало моря!
Дай «Железный Купол!»

Пардон, последнюю строчку я добавил от себя. По-моему, она тут очень к месту. Ну а закончу, пожалуй, словами выдающегося литературного критика, «революционного демократа» Н.А. Добролюбова, который ухитрился написать довольно обширную рецензию на поэму, НИ РАЗУ не употребив слов «евреи» или «жиды» (русские литераторы, в отличие от украинских, этих неприличных названий ужасно стеснялись):

«У Шевченко мы находим все элементы украинской народной песни. Её исторические судьбы внушили ему целую поэму «Гайдамаки», чудно разнообразную, живую, полную силы и совершенно верную народному характеру или по крайней мере характеру малороссийских исторических дум».

Ну да: «совершенно верную народному характеру». Вот и я о том же.

Бейт-Арье,
октябрь 2022